Виталина. Невесте?.. после вчерашнего поступка вашего? Все знаю, сударь! Отныне все связи наши, все обещания разрушены. Вы сами их уничтожили. Забудьте, что мы когда-нибудь существовали. Властию матери запрещаю ей иметь какие-либо сношения с вами: власти этой над нею, надеюсь, никто не отнимает у меня; хозяйкой дома вы, кажется, позволите мне быть у себя. И потому вход ко мне запрещен вам и отцу вашему. Я уж об этом писала ему.
Павел Флегонтыч. Вы сами дали мне одну неделю сроку на известное вам испытание... ваше слово..
Виталина. Я давала его человеку благородному... извините меня... Ждать неделю? Да вы в один день найдете искусство убить ее: ваша душа, ваш ум, гениальные на зло, изобретут средства разом отравить свою несчастную жертву. Кинжал и яд нынче не в употреблении, но их заменили другие средства, которые искуснее убивают. Что бы ни было, кончено между нами! Слышали? (Указывает на дверь.) Или вы желаете?.. (Хватает со стола звонок.)
Гориславская (удерживая ее). Ради меня, пощадите.
Павел Флегонтыч. Повинуюсь, но предупреждаю вас... вы сами позовете меня. (Уходя, про себя.) Как бы мне увидеть Медовицыну? Подкараулю, когда эта гордая барыня уедет со двора.
Виталина и Гориславская.
Виталина. Для чего приходил? Что говорил с тобою?
Гориславская. Он извинялся, что вчера оскорбил меня, говорил, что причиною одна любовь...
Виталина. Низкие души никогда не знают этого чувства. В нем только один эгоизм — ужасный эгоизм, готовый на все, чтоб только удовлетворить себя. Не говорил чего об отце твоем?
Гориславская. Сказал, что он здесь... что...
Виталина. Не верь; это жестокая выдумка! я везде отыскивала и нигде не нашла. Еще что?
Гориславская. Еще сказал, что вчера Леандров хотел увезти меня с вечера Гусыниной, чтобы... Душа моя, ты была в заговоре. (Целует ей с нежностию руку.)
Виталина. И здесь этот злой гений стал на дороге твоего счастья!..
Те же и слуга.
Слуга. Полицейский чиновник из части.
Виталина. Ты послал бы к управителю.
Слуга. Говорит, имеет дело до вас лично.
Виталина (смутившись). Зови. (Слуга уходит.) Наташа, оставь нас, может быть, какое-нибудь дело по дому, которого ты не должна слышать.
Гориславская. Господи! уж не на счет ли мой? (Уходит.)
Виталина. Я никогда не имела дела с полицией... что-нибудь необыкновенное.
Виталина и полицейский чиновник.
Полицейский чиновник. Смею спросить, вы госпожа Виталина, Софья Андреевна?
Виталина. Точно так.
Полицейский чиновник. Извините, может быть, обеспокоил вас... что ж делать? Мы люди должностные, обязаны исполнять приказания начальства.
Виталина. Без оговорок, что вам угодно?
Полицейский чиновник. У вас есть воспитанница Гориславская?
Виталина. Есть, так что ж?
Полицейский чиновник. В частной книге-с она числится дочерью чиновника 14-го класса.
Виталина. Точно так.
Полицейский чиновник. Изволите видеть, выходит оказия... сделан донос, что она... не прогневайтесь, не я так называю ее... что она жидовка, даже некрещеная, и фальшиво называется дочерью чиновника.
Виталина (в смущении). Это ложь, клевета! Я знаю, из какого источника она вышла.
Полицейский чиновник. Мы и сами так думаем-с, какие-нибудь шуры-муры. Стоит только представить актец о рождении и крещении госпожи Гориславской, ничего более-с.
Виталина (про себя). Что мне делать? Акт о крещении явно обнаружит, что она дочь жида, а я выдавала ее за дочь чиновника. Это запутает меня в дело, может быть, уголовное. Теряю голову. Надо хоть время выиграть... (Вслух.) Вот видите, мой муж был военный, законов хорошо не знал я женщина, я подавно... когда мы брали на воспитание от чиновника Гориславского дочь его, мы не подумали взять акта о крещении... взяли одно свидетельство, что она дочь его.
Полицейский чиновник. Так пожалуйте свидетельство.
Виталина. Оно... у меня... в саратовской деревне... я его выпишу и по получении... тотчас доставлю. Довольны ли?
Полицейский чиновник. Пожалуйте письменное объяснение.
Виталина. Разве вы мне не верите?
Полицейский чиновник. Не смею не верить, сударыня, но дела не делаются на словах. Кстати (указывая на письменный стол), здесь все готово для писания... Две-три строчки, и я более вас беспокоить не буду.
Виталина (садясь за письменный стол, в сторону). Господи! надо ложь мне подтвердить письменно. До чего я дожила? (Написав объяснение, складывает руками бумагу и отдает ее полицейскому чиновнику.)
Полицейский чиновник. Будьте покойны. Когда изволите получить требуемый акт, вы представите его куда следует. (Раскланивается и уходит.)
Виталина (одна). Что я сделала?.. я сама наложила на себя руки... В мои лета, какое безрассудство!.. Куда это поведет меня? Чем это все кончится?.. Судьба запутывает нас более и более. В зависимости от презренных Мухоморовых, от каждого полицейского чиновника, Бог знает еще от кого; беспрестанно лгать, беспрестанно обманывать и стараться скрыть обман, ожидать каждую минуту, что откроется фальшивое звание Наташи... нас будут судить... Не уйти от позора!.. Какая ужасная будущность!.. с кем посоветоваться? К кому прибегнуть? Везде низкие, продажные души. (Задумывается.) Светлая мысль блеснула в голове моей. Открою все Ипполитову; этот человек благороден в высшей степени... я уверена в нем, как в себе самой... Зоркий ум его, прекрасное сердце мне помогут... Пускай делает с нашей тайной, с нашим стыдом, что придумает! (Уходит.)